Невидимый партнер - Страница 50

– Ни один Джустас еще никого не убил сам. Они используют свою оригинальную тактику. Либо устраивают несчастный случай, либо вынуждают жертву наложить на себя руки.

– То есть доводят жертву до самоубийства? – уточнил Паллам.

– Вот именно.

– И что ж, нет никакой возможности избежать подобной участи?

– Почему же, есть, – возразил Лайминг. – Жертва может в любую минуту обезопасить себя и освободиться от всех страхов, если искупит зло, нанесенное партнеру Джустаса.

– Такое искупление немедленно прекращает вендетту?

– Совершенно верно, – подтвердил Лайминг.

– А как лично вы к этому относитесь, одобряете?

– Да. Если моя обида перестает быть реальной и превращается в воображаемую, Джустас ее больше не замечает и никак на нее не реагирует.

– Значит, все сводится к тому, – многозначительно произнес Паллам, – что его метод дает время и возможность противнику для раскаяния, а ваш – нет?

– Можно посмотреть и с такой точки зрения, – не стал спорить Лайминг.

– Возможно, это означает, что у его чувство справедливости развито более гармонично, чем ваше?

– Но часто он бывает совершенно безжалостен, – возразил Лайминг, не в силах придумать ничего более удачного.

– Это к делу не относится, – отрезал Паллам.

Он задумчиво помолчал, потом заметил коменданту:

– Похоже, что в данном союзе партнеры не равны. Невидимый компонент выше по развитию. В сущности, он является господин материального раба, но проявляет свое господство так тонко, что раб первый же начнет отрицать свою зависимость.

Паллам испытующе взглянул на Лайминга, но тот молча сжал губы. "Ах ты, хитрая ящерица, – подумал Лайминг, – если ты пытаешься спровоцировать пленного на бурный спор, то ничего у тебя не выйдет. Оставайся в заблуждении, что ты взвесил меня на весах и обнаружил недовес: нет ничего зазорного в том, что меня считают менее развитым, чем плод моего же собственного воображения".

Теперь уже явно лукавя, Паллам кинул пробный шар:

– Ваш Джустас берет отмщение в свои руки тогда, когда обстоятельства не позволяют ни вам, ни сообществу землян свершить надлежащую кару?

– Примерно так, – осторожно подтвердил Лайминг.

– Говоря откровенно, он действует только в том случае, когда конкретный человек или закон бессильны?

– Он берется за дело, когда возникает необходимость, – упрямо настаивал на своем Лайминг.

– Чего-то вы не договариваете. В этот вопрос необходимо внести полную ясность. Допустим, вы сами или ваши товарищи могут кого-то наказать и приводят приговор в исполнение, в таком случае станет ли кто-то из Джустасов его наказывать тоже?

– Нет, – ответил Лайминг, беспокойно ерзая на стуле.

– Уточню вопрос: если вы сами или ваши товарищи не могут кого-то наказать или не наказывают, по тем или иным причинам, вмешивается ли тогда Джустас, чтобы привести приговор в исполнение?

– Иногда, но только в том случае, если оставшийся в живых землянин пострадал безвинно… Тогда Джустас пострадавшего действует от лица своего партнера?

– Да.

– Пока все ясно! – заявил Паллам. Он подался вперед и, пристально уставившись на собеседника, зловеще произнес:

– А теперь представим следующую ситуацию. Предположим, ваш Джустас имеет вескую причину, для наказания другого землянина. Как в таком случае поступит Джустас жертвы?

Глава 10

Это была коварная и ловко расставленная западня. Лайминг, возможно, и попался бы в нее, если бы комендант не предупредил, что Паллам – ученый. Но сейчас он был сосредоточен и ожидал подвоха, поэтому сразу же вспомнил нудные наставления военных психологов. Подобные ловушки основываются на том, что ответы на вопросы, касающиеся реальных, знакомых, привычных вещей, должны вылетать автоматически, почти без раздумий. Вруну же для поиска спасительной лжи всегда нужно какое-то время, чтобы составить правдоподобный ответ.

Лайминг знал, что нужно отвечать быстро, но не знал что.

Его мысли все еще беспорядочно метались, но рот сам собой открылся и из него вылетели слова:

– Да ничего особенного.

В первый безумный миг мелькнула мысль: уж не сам ли Джустас пожаловал сюда, чтобы разделить их компанию?

– Почему же? – спросил въедливый Паллам.

Воодушевленный ловкостью, с которой его язык овладел ситуацией, Лайминг предоставил ему полную свободу.

– Раньше я уже объяснял вам, что обида, которая является целиком воображаемой, ни на мгновение не привлечет внимания никого из Джустасов. Поэтому землянин, виновный в преступлении, с точки зрения Джустаса – действительно виновен.

Ему не на кого жаловаться: он сам навлек на себя месть и только сам может себя спасти. Если он не мазохист, то ему нужно срочно исправить то зло, которое он кому-то причинил.

– А Джустас преступника будет принуждать или подталкивать своего партнера к совершению поступка, необходимого для того, чтобы отвести наказание? – Паллам никак не мог угомониться.

– Сам я никогда не бывал в роли преступника, – с глубочайшим достоинством произнес Лайминг, – поэтому не могу сообщить на этот счет ничего определенного. Полагаю, что не особо погрешу против истины, если скажу, что земляне потому ведут себя в рамках правил, что их вынуждает к этому связь с Джустасами. У них просто нет особого выбора.

– Это с одной стороны. Но с другой стороны, имеют ли земляне какую-то возможность принудить Джустасов вести себя в рамках правил?

– Этого не требуется. Любой Джустас всегда прислушивается к доводам своего партнера и действует в рамках общепринятых понятий о справедливости.